15-17 декабря в ближнем Подмосковье прошла объединенная отчетно-перевыборная конференция международной общественной организации «Историко-просветительское, благотворительное и правозащитное общество «Мемориал» и одноименной общероссийской организации. В рамках мероприятия состоялась дискуссия, на которой было высказано мнение, что осужденный за националистические высказывания лидер республиканского отделения Движения против нелегальной иммиграции Юрий Екишев является «политическим узником».

Вопрос об оценке приговора, вынесенного Юрию Екишеву, был поднят в рамках дискуссии, посвященной защите прав политических заключенных. Она прошла под руководством члена правления международного «Мемориала», председателя Коми правозащитной комиссии «Мемориал» Игоря Сажина.

«Кого мы можем относить к политическим заключенным?» – такой вопрос перед участниками дискуссии поставил другой член правления международного «Мемориала», руководитель его правозащитного центра Олег Орлов. При этом г-н Орлов высказал свой взгляд на этот вопрос: «Мне ближе всего определение политического заключенного, предложенное Сергеем Адамовичем Ковалевым (председатель российского «Мемориала» – «ЗЖ»). Согласно этому определению, политзаключенный – это совсем не обязательно такая невинная овечка, человек, не совершивший преступление. Политзаключенный – это, прежде всего, человек, к преследованию которого есть политический интерес государства. А вторая составляющая – это наличие нарушений тех или иных прав этого человека». Продолжая тему, г-н Орлов отнес к политзаключенным «нацболов», которых осудили по ряду политических дел: «Да, идеология у «лимноновцев», безусловно, плоха. Там есть очень разные люди, в том числе, очень неприятные. Но их наказание абсолютно не соответствует совершенному правонарушению».

С небольшой репликой выступил директор Института прав человека Валентин Гефтер. Он пояснил, что «политические заключенные» – это не «узники совести», в отношении которых всегда требуют их немедленного освобождения. Затем слово взял ведущий:

– Надо ли включать в эту книгу (альбом к выставке «Политзаключенные в современной России» – «ЗЖ») руководителя ДПНИ в городе Сыктывкаре Юрия Екишева, который был недавно приговорен к полутора годам колонии-поселения за распространение литературы, призывающей к национальной ненависти? Не отнимая время, хочу сказать, что там было много колоссальных ляпов. Да, я знаю, что его ребята рисовали свастики, писали на стенах надписи жестко ксенофобского содержания. Но осудили его не за это, а за распространение его газеты. И то не смогли однозначно доказать связь Екишева с этой газетой. И это был чистейший политический заказ. Я лично наблюдал, как судья вместе с гособвинителем в кабинете последнего обсуждали один из эпизодов, который Екишеву вменили.

Сомнения высказал лидер рязанского «Мемориала» Андрей Блинушов: «Если мы всех, чьи процессуальные права были нарушены, будем причислять к категории политзаключенных, то мы далеко уйдем. Я следил за публикациями по делу Екишева и не считаю, что его политически преследовали». Г-н Блинушев также напомнил, что такая авторитетная организация, как «Эмнисти Интернэшнл» («Международная амнистия») вообще отказалась от использования термина политический заключенный.

Иную точку зрения г-ну Сажину высказал руководитель харьковского «Мемориала» Евгений Захаров: «Безусловно, дело вашего земляка – политическое. С этим спорить не стоило бы. Тем не менее, надо смотреть обстоятельства дела. Политические мотивы есть, но был ли умысел? Насколько адекватно было вмешательство государства в виде уголовного преследования?»

Затем слово взял Сергей Ковалев:

– Мне редко приходится оппонировать Андрею Блинушеву, но это как раз тот редкий случай. Относительно подходов «Эмнисти». Я могу утверждать, что наряду с серьезными теоретическими у нее есть совсем иные и очень низкого свойства заботы. Солидные международные организации начинают использоваться юркими политическими чиновниками в качестве некоторых ступенек в карьере. И «Эмнисти» вошла в число таких организаций. И что касается Ходорковского, тут с закрытыми глазами видно, какие мотивы были в отказе признать его политическим заключенным (замечу, отнюдь не «узником совести»). А спор на эту тему вообще мне представляется странным. Если есть достоверные основания считать мотивы судебной власти политическими и если в деле имеются серьезные нарушения судопроизводства, то о чем разговор? Какие могут быть еще рекомендации тем, кто заинтересован, чтобы в стране существовало правосудие? Разве уважаемые судебные авторитеты задумываются о симпатиях и антипатиях? Почему, в конце концов, Фемида рисуется с повязкой на глазах? При этом вполне уместно, вступаясь за осужденного по политическим мотивам, отчетливо указать, как мы сами относимся к развиваемой им идеологии.

Конкретный же ответ на вопрос г-на Сажина дала руководитель сетевого «мемориальского» проекта «Миграция и право» Светлана Ганнушкина: «Екишева можно называть политическим узником, но помещать его в альбом не надо. Мы же не можем поместить туда всех, и тут мы можем руководствоваться своими симпатиями».

Павел Александров