Суд повернулся спиной к Юрию Гурову, посчитав провокацию милиционеров законным оперативным экспериментом. Фото Кирилла Затрутина.
В минувшую среду, 30 января, Верховный суд Республики Коми признал виновным в покушении на получение взятки руководителя представительства Российского фонда федерального имущества (РФФИ) в РК Юрия Гурова и приговорил его к 7 годам колонии строгого режима. Сергей Куницкий, признанный пособником в совершении преступления и давший в суде признательные показания, отделался условным сроком. Адвокаты г-на Гурова, заявившие в суде о том, что вина их подзащитного, ставшего жертвой милицейской провокации, в ходе процесса доказана не была, сообщили «ЗЖ» о намерении обжаловать приговор в Верховном суде России.
Во вторник, 29 января, с последним словом к суду обратился Сергей Куницкий. Выступление далось подсудимому нелегко: в отдельных местах своей речи он делал долгие паузы, голос его порой дрожал, а на глаза наворачивались слезы. Ниже «ЗЖ» приводит отдельные фрагменты выступления г-на Куницкого.
- Уважаемый суд, мне 36 лет, половина жизни позади, было достаточно времени, чтобы определиться в извечных ценностях, выработать свои жизненные принципы, обрести житейский опыт. Видимо, не случайно судьба и провидение в прошлом году послали мне испытания для того, чтобы я окончательно определился, что я хочу от этой жизни. Я не выдержал это испытание(...) Вы меня спрашивали, как же я, юрист по образованию, не проявил своего отношения к происходящему, не сказал «нет». Юрий Александрович обладает силой убеждения, умением поставить задачу и требовать ее исполнения. А моя воля, видимо, была сломлена, я находился в тяжелейшей депрессии. Вот почему я преступил черту дозволенного и оказался здесь, перед вами(...) Я виноват. Я виновен. Виновен перед обществом, виновен перед близкими мне людьми. Я опорочил честное имя моих родителей, жены и родившейся дочери. Все это время я тяжело переживал и вначале просил Бога вычеркнуть из моей жизни тот злосчастный день, но, как говорится, из песни слов не выкинешь. Я должен понести наказание. И я его несу(...) Я прошу суд признать в качестве обстоятельства, смягчающего мою вину, сообщение о преступлении, сделанное после моего задержания, и расценивать его как явку с повинной. Также, уважаемый суд, прошу учесть в качестве смягчающего вину обстоятельства совершение преступления в силу моей непосредственной зависимости от Гурова в момент совершения преступления. Прошу учесть то, что у меня родился ребенок – любимый и долгожданный, и он нуждается во мне не меньше, чем я в нем. Мое активное способствование к раскрытию преступления, изобличение другого участника преступления. Все это в совокупности и в отдельности прошу посчитать исключительными обстоятельствами, дающими право просить суд о снисхождении и возможности моего исправления без реального отбывания наказания с учетом мотивов совершенного преступления(...) Уважаемый суд, прошу вас, дайте мне, не чиновнику, не бизнесмену, а простому человеку, доказать, находясь на свободе, что я встал на путь исправления, что вторую половину жизни я проживу достойно, целиком посвящая себя семье, ребенку. Цель наказания будет достигнута, а вернее, достигнута уже сейчас – с первой минутой уголовного преследования. Я искренне раскаиваюсь, сделаю все для того, чтобы загладить свою вину.
Покаявшись и признав свою вину, г-н Куницкий вместе с тем критически высказался об оперативном эксперименте, который был проведен сотрудниками УБОПа МВД РК в отношении него и Юрия Гурова и стал основанием для возбуждения уголовного дела:
«Я все же считаю, умысел на совершение преступления должен возникать у человека без каких-либо действий провокационного характера со стороны сотрудников правоохранительных органов. Закон для всех один, никакие политические и иные цели и мотивы, целесообразность не могут оправдать его двоякое толкование».
На следующий день, 30 января, суд в лице председательствовавшего в процессе Василия Котлякова огласил приговор. На взгляд корреспондента ЗЖ», по своей сути приговор мало чем отличался от обвинительного заключения, зачитанного гособвинителем в первый день судебного заседания. Отдельные же ссылки на те или иные доказательства или показания, которые якобы нашли свое подтверждение в суде, можно признать, по меньшей мере, спорными. Так, в приговоре утверждается, что оценочная стоимость автомобиля КАМАЗ (600 тыс. руб.), являющегося по делу объектом взятки, значительно ниже рыночной, что, по мнению судей, в частности, подтверждается показаниями в заседании Сергея Куницкого и приобщенной к делу справкой ЗАО «Торгово-промышленная компания» о стоимости аналогичного автомобиля на 1 января 2005 и 2008 года. Однако корреспондент «ЗЖ», присутствовавший на всех судебных заседаниях, как ни пытался, не мог вспомнить, чтобы в своих показаниях г-н Куницкий называл оценочную цену КАМАЗа нерыночной. Зато в памяти остался другой момент судебного заседания – когда г-н Гуров и его защитники выступали категорически против приобщения к материалам уголовного дела вышеназванной справки, поскольку речь в ней шла о стоимости нового автомобиля, в то время как КАМАЗ, вокруг которого разгорелся сыр-бор, был, во-первых, не новый, а во-вторых, проходил как арестованное имущество со всеми вытекающими отсюда рисками для покупателя.
Корреспонденту «ЗЖ» показалось очень сомнительным и имеющееся в приговоре утверждение о том, что у сотрудников УБОПа имелись все основания для проведения в отношении г-д Гурова и Куницкого оперативно-розыскных мероприятий и постановки оперативного эксперимента. «Из показаний Летова (одного из сотрудников УБОПа, задействованных в оперативно-розыскных мероприятиях, выступившего свидетелем в суде – «ЗЖ») в судебном заседании вытекает, что основанием для проведения в отношении Гурова негласной оперативной работы явилась информация о том, что Гуров, используя разницу между ликвидационной и рыночной стоимостью, подыскивает покупателей и намеревается за взятку более 200 тыс. руб. реализовать арестованное транспортное средство. Эти показания Летова подтверждены показаниями Куницкого, а также и другими исследованными в судебном заседании обстоятельствами», – зачитал в судебном заседании Василий Котляков. Между тем ни г-да Летов и Куницкий, ни прочие участники процесса так и не назвали суду ни одного реального физического или юридического лица, претендовавшего на покупку злополучного КАМАЗа. Более того, даже после проведения эксперимента КАМАЗ так и не был продан и, в конце концов, был возвращен владельцу после оплаты последним налоговых долгов.
Действия Юрия Гурова суд квалифицировал по ст.30 ч.3 и ст. 290 ч. 4 п. «г» УК РФ как покушение на получение должностным лицом через посредника взятки в виде денег в крупном размере за действия, входящие в служебные полномочия должностного лица, а Сергею Куницкому в довесок к этому была инкриминирована ст.33 ч. 5 (пособничество).
Обстоятельством, смягчающим наказание г-ну Гурову, суд признал состояние его здоровья, а также наличие у него несовершеннолетнего ребенка. В зачет г-ну Куницкому пошло «признание им вины, активное способствование раскрытию преступления, изобличение другого участника преступления, наличие малолетнего ребенка, состояние здоровья его жены, связанного с дородовым и послеродовым периодом, и то, что он является единственным кормильцем в семье».
Верховный суд РК приговорил Юрия Гурова к 7 годам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима. Сергей Куницкий был осужден на 5 лет условно с двухлетним испытательным сроком.
По свидетельству одного из адвокатов г-на Гурова Сергея Гобанова, его подзащитный был крайне удивлен «разумностью правосудия». «Весь ход ведения процесса, с точки зрения Гурова, был односторонний, предвзятый. Доводы защиты были отвергнуты, а так называемого другого покупателя никто не видел и не слышал», – сообщил корреспонденту «ЗЖ» г-н Гобанов.
Другой защитник Юрия Гурова Михаил Медведев заявил «ЗЖ», что он ожидал подобного приговора: «У нас как был суд карательным органом, так и остается». Г-н Медведев также сообщил, что уже на этой неделе защита обжалует приговор, подав кассационные жалобы в Верховный суд РФ: «Но у меня на кассацию не много надежд, просто эта та стадия, которую надо побыстрее пройти».
- В случае неудачи планируете обратиться в Европейский суд по правам человека?
- Да. Потому что международный суд признал наш надзор инстанцией, которая не обеспечивает реального права на защиту.
Сергей Сорокин